Благотворители, которые называют себя «Мурзиками»,
выполняют государственную программу.

Опубликовано:  «Российская газета»,  №98 (3212) от 24.05.2003.
Автор:  Александр Куприянов

ВЕНА похож на Шварценеггера в юности. Разумеется, без фанатизма. То есть совсем не бугристый. И челюсть вперед без повода не выдвигает, как это делает Арнольд в своих киноприключениях.

Вена шутку понимает и улыбается. Но отвечает серьезно:

– Не люблю я американцев – показушные. И машины у них – для демонстрации мощи... А на "Рено" я однажды прокатился. Приезжала к нам тут одна. Из вашей Москвы...

Вене – 19 лет.

На самом деле он – Вениамин Кочетков. Но все зовут его Веной. И в Шуйском сельскохозяйственном колледже, где он учится на автомеханика, и в детском доме, где он работает вахтером.

Вена – симпатичный.

Короткая стрижка, сам – резкий, улыбчивый, на шее – цепочка, на руке часы – модные, но недорогие. Зато – водонепроницаемые. Это очень важно, потому что Вена подрабатывает на мойке автомобилей. А сам он за рулем машины – с пятого класса.

Так что та самая "одна", из нашей Москвы, вполне могла поддаться обаянию шуйского Шварценеггера. И промчался Вена по сонному городку на красном "Рено". С ветерком.

"Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь, чики-чики-та!" – раздается из динамика одной из машин гостей, нагрянувших нынче в Шуйский детский дом.

Вена – пластичный. Он слегка подтанцовывает и шутливо подпевает: "Вена хочет в Париж..." От русской Шуи до столицы Франции – тысячи километров. Но ведь совсем не трудно представить Венку Кочеткова за рулем блестящего лимузина (вот тут-то челюсть сама по себе выдвигается вперед!) где-нибудь под Парижем, скажем на скоростном автобане А-14. Или в местечке Булонь-Бийанкур, где с конвейеров концерна "Рено" одна за другой сбегают сказочные легковушки.

Одна за другой...

Автомобили мечты Вениамина Кочеткова, нормального пацана, воспитанника детдома, пока еще не механика, но слесаря – точно, оканчивающего, честно говоря, сельский техникум, который ныне по-иностранному громко именуется колледжем.

До исполнения Венкиного заветного желания, наверное, годы труда. Но Вена Кочетков трудностей не боится. Это не банальность и не штамп. Это факт его пока еще короткой биографии.

Когда настала пора поступать в колледж и осваивать общагу, директор Шуйского детдома-школы Владимир Иванович Малафеев сказал:

И Венка остался.

Он помогает своим воспитательницам возиться с малышами, дежурит на вахте и мечтает... сами знаете – о чем.

Честно говоря, уходить из детдома Вениамину было некуда. И не к кому.

У Вены есть старшие братья. Но он их никогда не видел.

У Вены есть мать. Он видел ее один раз. Но лучше бы он ее не видел.

Такое, знаете ли, случается в жизни.

***

– Венка! – по-свойски зовет Кочеткова один из приехавших гостей Герман Пятов, лидер и руководитель благотворителей, называющих себя мурзиками, – помоги ящики разгрузить. Пожалуйста.

Вена охотно подхватывает тяжеленный тюк.

Три легковые машины – один из них джип "Лендровер" – под завязку забиты столичными подарками.

Сегодня в Шуйском детдоме будет маленький праздник: приехали Герман с мурзиками, привезли обновки, книги, игрушки и кое-какой "металл" для компьютерного класса.

Девушки-старшеклассницы получат модные куртки из голубой джинсы. Пацаны – фотоаппараты и почти рэповские рюкзаки (Вене – тоже достанется). Ребята помладше – майки, бейсболки, фломастеры, книги и мягкие игрушки.

Организатор мурзиков Герман Пятов, достаточно молодой еще человек, московский врач, не забудет никого. Уж такой он педантичный. Хотя и не без романтической струнки.

Вместе с директором детского дома Владимиром Ивановичем и своими помощницами – Аленой Захаровой (гендиректор столичной фирмы) и Катей Стебневой (юрист) – Герман ходит вдоль разгруженных в спортзале тюков и точно распределяет подарки. В руках у Пятова заранее распечатанный на компьютере список всех именинников Шуйского детского дома за последние полгода.

Некий бюрократизм Германа Вена понимает и поддерживает. Дело в том, что Пятов и его помощники в течение нескольких лет помогают двадцати детским домам в соседних с Москвой регионах. Это около 2000 детей.

Каждую субботу и воскресенье на кольцевой дороге, в заранее обговоренных точках, встречаются два-три автомобиля-добровольца и разъезжаются по разным направлениям: Тверь, Иваново, Рыбинск, Владимир.

Вена Кочетков – человек уже достаточно взрослый и опытный. Он прекрасно понимает, что благотворительность у нас часто становится бизнесом. И притягивает к себе людей не только благородных, но и – стремных.

Он их так называет – стремные. От слова стремя.

Они пролетают Шую в "меринах" и "вольвятниках", тормозя на мойке, и не глядя суют Венке мятые "пятихатки" (500 рублей). Удивляются и снимают темные очки, когда Вениамин аккуратно отсчитывает сдачу.

Ну кто еще в их Владимирской области не знает, что через всевозможные фонды, в том числе благотворительные, отмываются крупные деньги? Криминальные – тоже.

Принципиальная позиция в том, что Герман Пятов и его мурзики – неформалы. Никакого фонда они не открывают, "юрлица" не требуют и липовых товариществ не регистрируют.

При этом выражение собственного лица не теряют, а товарищество укрепляют всемерно: организация мурзиков насчитывает более 500 человек, начинал же Герман – вдвоем с другом.

И, заметьте, вот какая особенность: денег благотворителей, пожертвованных на нужды детских домов, они в руках не держали!

Как же это так?!

А так.

Узнает, скажем, про движение благотворителей Григорий Вашадзе, муж известной балерины Нино Ананиашвили, сам неслабый бизнесмен. И предлагает детдомовцам энную сумму.

А ему отвечают:

– Гоги! Вы на эти деньги купите то-то и то-то (называется товар, размеры, количество). Отвезите туда-то и туда-то. Обязательно побудьте с ребятишками... Если у вас нет времени, Гоги, мы сами отвезем. Потом перед вами отчитаемся – распиской директора, фотографиями вручения подарков.

Да, отчасти – бюрократия.

Но кто сказал, что благотворительность – только порыв души? Благотворительность – это учет и контроль.

А Григорий Вашадзе, между прочим, время нашел, сам все закупил и съездил в городок Нелидово.

Кто не знает, это в Тверской губернии.

Тут Вена должен сделать небольшое отступление и поделиться своими мыслями, в частности – о мурзиках, как он их понимает, и о благотворительности в целом.

Очень часто, считает Кочетков, всякие правительственные программы помощи неимущим, включая программу борьбы с детской беспризорностью, недавно объявленную самим Президентом России, тормозятся, идут плохо, или вообще не идут.

Вена полагает – из-за казнокрадства и равнодушия чиновников.

По телеку тем временем показывают картинки – студенты-психологи выходят в подворотни "социально адаптировать" бездомных детей, в газетах публикуются цифры отчетов – деньги, дескать, направлены в детские учреждения...

А в Шуйском детском доме между тем вахтер Вениамин Кочетков получает зарплату – 200 рэ в месяц. Средний заработок обслуживающего персонала – "пятихатка" (см. выше), воспитатель получает 1400 рублей, директор детдома-школы – 1500. Между прочим, у Владимира Ивановича – шестнадцатый учительский разряд, а Шуйским детским домом он руководит бессменно двадцать два года!

Вена может повести круги шире обстоятельств той Шуйской местности, в которой проживает с младенчества.

С беспризорностью уже компьютеры борются (в Москве милиция базу данных создает), а подземный бомжатник за Ярославским вокзалом как был забит беглецами-малолетками, так и остается пристанищем маленьких воров и проституток. Интересно, в компьютер занесут последнюю новость: ближе к лету бомжи двинулись к прудам – в городки из картонных коробок?

А если всю Россию взять?

В любом подземном переходе, в любой электричке граждане по прозвищу "Сами мы – не местные" по-прежнему тянут ладонь горсткой к другим гражданам, стыдливо уткнувшимся в детективы Марининой, отвернувшимся заинтересованно в окно – ах, какие нынче пейзажи, – или бочком пробирающимся мимо печальных людей с неистребимой грязцой под ногтями.

В ком-то из них без труда угадываются профессионалы. Вариантов – два: мама с грудничком в тряпках на руках и щетинистый папа с чумазым пацаненком у бедра.

Но ведь большая-то часть – точно "не местные"? Бродяги, беженцы, алкоголики, инвалиды... Одним словом – лишенцы. И дети – среди них.

У Венки часто складывается такое впечатление, что часть населения страны пролетает в "вольвятниках" (не путать со стервятниками) мимо Шуи, часть – наблюдает в окно пейзажи необъятной родины и глотает по телеку очередной "Бандитский...бург", а третья часть орет нетрезвыми голосами на базарах под баян, гитару и даже балалайку – "Что же будет с родиной и с нами?!"

А ведь действительно интересно – что?

– Не надо обобщений, Вениамин, – журят Венку воспитатели.

Ну хорошо, не надо. Проехали.

***

Вернемся, так сказать, в родные шуйские пенаты. Отношения провинции, грубо говоря, и власти.

Тут нам необходимо добавить то, чего Вена не знает.

Их директор Владимир Иванович Малафеев исхлестался, а добиться справедливости не может. Дело в том, что в 1989 году Шуйский детский дом решением горисполкома официально стал называться «Комплекс "Детский дом-школа"». Из-за добавленного слова "комплекс" пенсия за выслугу лет воспитателям теперь не начисляется. По закону не положено.

Почему?!

Потому что – ком-плекс! Вы что – не понимаете?!

Владимир Иванович пишет, звонит, на приемы записывается... 14 лет. Просит решить этот вопрос индивидуально. Инстанции наконец соглашаются: "Была допущена ошибка".

Исправьте!

Нельзя!

Почему?

Господи, вы что – опять не понимаете: ради вас За-кон переделывать?!

Впору посоветовать директору Малафееву написать письмо в Правительство и начать его со знаковой фразы: "Сами мы – местные, шуйские..."

То есть говорим, сильно окая и крестимся "тремя персты".

Когда государство не способно эффективно решать проблемы социальной защиты населения, тогда появляются Германы Пятовы.

"Уж полночь близится, а Германа все нет..." Помните?

Полночь – не полночь, но Герман явился. И привел с собой полтысячи таких же, как сам. "Народная инициатива снизу" называется.

В принципе. Так формируется гражданское общество.

Об этом Вена Кочетков пока не знает. Ему просто нравится сама классная, как он считает, идея мурзиков.

На самом деле Герман Пятов мог бы жить вполне замечательно – в смысле "меринов" и пейзажей за окном. Он – хирург-пластик. Кто не знает, это подтяжки на лице, изменение формы носа, силиконовые груди, откачка жира с живота и бедер. Но Герман, несмотря на явную доходность своей профессии, слегка... как бы точнее выразиться?

Романтик? Если устроит такое объяснение.

Ну а если уж совсем точно, хотя и с некоторым пафосом, – гражданин.

В общем, Пятов придумал некую страну Мурландию, где живут гуманоиды-мурзики, для которых главная ценность на планете – ребятишки. Отсюда вся остальная идеология их движения. Если можно так сказать.

Мурзики – гуманоиды добрые, но своенравные и независимые. Они гуляют сами по себе – счетов в кипрских офшорах не открывают и не сдают помещений под казино.

Начинали с мелочей. Ты сколько можешь дать денег? Сто долларов? Купи карандаши и блокноты, отвези в Иваново – вот адрес.

Скоро Герману стали звонить незнакомые люди, предлагать деньги и свою помощь. Он встречался с ними, проводил собеседования. Пятов к тому времени, основательно проштудировав специальную литературу, считал и считает, что в детские дома могут ездить не все взрослые дяди и тети. И благотворительностью может заниматься не каждый – даже самый щедрый.

Мурзики – гуманоиды особо рода.

Они не бросают своей основной профессии.

Они не гордятся сделанным.

Они никого не упрекают и никому не мстят.

Они не просят пиара.

Просто они так живут.

Сложнее было прийти к другому выводу: в нынешних детских домах нужно не столько накормить и одеть детей – худо-бедно с этой задачей власть справляется, сколько "продвинуть" их в современную жизнь и там – адаптировать.

Детдомовские, интернатовские выпускники – это не пятая колонна для бродяг, алкоголиков и правонарушителей. К сожалению, есть такая печальная статистика.

– Не обязательно заваливать ребятишек кроссовками и игрушками, – объясняет свою позицию мурзикам-новичкам Герман Пятов, – играться можно простыми карандашами. Карандаш – кораблик, космическая ракета, волшебная палочка, дудочка гнома... Им важен контакт с вами – новыми, интересными людьми из Большой Жизни. Их нужно научить глядеть в мир широко открытыми глазами.

Мурзики – молодые ученые, студенты, предприниматели средней руки – стали внедрять в подшефные детские дома новые формы труда и обучения, компьютерные классы, ввели профессии педагогов-психологов.

Первый компьютерный класс удалось оборудовать в Рыбинске. Сын Пятова – пятнадцатилетний Макс, сам сильно продвинутый, месяц учил сверстников работать со старенькими "писюками". Не только работать, но и чинить.

Получилось.

В Шуйском детдоме Герман заказал старшим (на деньги благотворителей) вязаные шарфы. Оплата – 100 рублей за шарф.

Получилось.

Даже мальчишки вяжут.

Шарфы уходят в подарок активным мурзикам.

На очереди – изготовление стеллажей по образцам "Икеа".

Дерево уже заказано, к работе приступят летом.

Власть заметила Пятова и его сподвижников.

Власть нынче – умная. Она тоже мучается над национальной идеей, и вопросы формирования гражданского общества ей не чужды.

Германа пригласили в Кремль.

Оба раза с ним разговаривал толковый и сильный мужик, не очень мелькающий на экранах ТВ. Кордонский Симон Гдальевич – начальник Экспертного управления Президента России.

Герман благодарен Кордонскому за встречу и разговор.

Событие попало в прессу, интерпретация была разной, поэтому Пятов вывесил у себя на сайте почти официальное заявление. Вот оно: "Кордонский мне сразу понравился. Очень умный человек. Достаточно взглянуть на его научные труды. Я прекрасно понимаю: ждать от людей, сидящих на самом верху, энтузиазма добровольцев было бы наивно. Поэтому на быстрые результаты возникающего сотрудничества не рассчитываю. Но я глубоко убежден, что любое сотрудничество пойдет на пользу делу, прежде всего – детям из детских домов. Наше движение – народное. Никто из нас не делает ставку на дружбу с сильными мира сего. Это касается не только Кремля, но и олигархов. Мы сотрудничаем с разными слоями общества: с молодежью, студентами, пенсионерами, верующими и не очень верующими. Но основная наша сила формируется средним классом. Герман Пятов".

Все-таки, действительно, мурзики – кошка, которая гуляет сама по себе.

Остается добавить, что Пятов там же, на сайте, заявил, что не собирается покидать хирургию и профессиональным благотворителем он никогда не будет.

Правда, оборот и организация возникшего благотворительного дела таковы, что требуют не только поездок по городам и весям, но и бесконечных согласований, договоров, телефонных звонков, бумажной и компьютерной волокиты. То есть ежедневной офисной работы.

Покуда Герман выполняет ее сам и поручает помощницам.

Что будет дальше?

– Венка, заканчивай скорее свой колледж! Мы откроем офис, и ты будешь там работать. Для детских домов.

Пятов – хитрый. Он знает, кто профессионально может заниматься благотворительностью.

Воспитанник детского дома.

У них обостренное чувство справедливости.

***

Какое удовольствие для Вены Кочеткова сесть за руль классного автомобиля!

Надо заметить, что у Вениамина есть своя собственная машина – "Таврия". Не вздумайте при Венке назвать "Таврию" "машинешкой".

История собственности Кочеткова такова.

Герман придумал для детских домов программу – "три желания". Понятно, не килограмм клубничного мороженого и не книжка "Незнайка в Солнечном городе".

Что-то действительно серьезное и очень желаемое. Другими словами – мечта.

Пацаны сидели вечерами, мучились: чтобы не переборщить, не показаться жадными и – чтобы сердце екало.

Велосипед, билет на "Иванушек", платье в синий горошек – "дождь в Париже" называется...

Вена попросил машину. Понятно ведь? Даже если старенькая.

Ему пригнали "Таврию". Вена ее восстановил. Сам. Своими собственными руками.

Мечты сбываются?

Герман и мурзики уезжают, пацаны облепили окна детдома, машут вслед руками.

Вена стоит у ворот, провожая гостей улыбкой и взглядом.

Он не машет рукой. Потому что он не пацан, он – взрослый.

Неожиданно с неба вместо весеннего дождя начинает сыпать белая крупа.

Над Шуей – снег. Он падает на уже зеленые от травы поляны.

Ничего, растает...

Только тот, кто вырос в детдоме, знает: самое тяжелое – не надоевшая рисовая каша-размазня по утрам и не сворованная кем-то по глупости из тумбочки последняя фотка мамы.

Самое тяжелое, когда навестившие тебя друзья или близкие люди уезжают.

А ты – остаешься.

Над Шуей шел мокрый снег. Наверное, последний нынешней весной.

До Парижа оставалось ровно 3196 км. Ехать – 57 часов 14 минут. Это Герман для Вены подсчитал.

Александр Куприянов
ШУЯ – МОСКВА

Смотри еще:

• фоторепортаж  о поездке в детский дом-школу г. Шуя Ивановской области  (12 апреля 2003);
   
• отчет Германа  об этой же поездке.

 
« вернуться к оглавлению раздела